Сутра об улламбане, проповеданная Буддой.

Предисловие.

Обряд почитания предков – 盂蘭盆, яп. Урабон, он же 盆, Бон, или 御盆, О-бон – один из наиболее почитаемых годовых японских праздников. Он приходится на пятнадцатый день седьмого или восьмого месяца по лунному календарю, в настоящее время справляется 15 июля в восточной части Японии и 15 августа – в западной. Это день поминовения умерших и благодарности живым родителям. Важен в этом празднике и мотив единения семьи, а также местной общины. Он связан с посещением родовых могил, и в частности, с поездками жителей больших городов на деревенскую или провинциальную "малую родину" их предков.
Наставление об обряде Урабон содержится в "Сутре об улламбане" 佛説盂蘭盆経, яп. "Буссэцу урабон-кё:", кит. "Фошо Уланьпэнь-цзин". Она стала известна в Японии достаточно рано: первое летописное сообщение о её чтении во всех храмах страны относится к 659 г. А сам обряд Урабон впервые был проведен ещё раньше, в 606 году¹.
По учению Будды, участь умершего определяется законом воздаяния: счастье достаётся за добрые дела, а горе – за дурные. Всего возможных путей перерождения насчитывается шесть. Три дурных пути – это "подземные темницы" (буддийский "ад"), миры "голодных духов" и "скотов" (животных), а три хороших – пути "асур" (демонов), небожителей (богов) и людей. При этом часто мир людей именуется наилучшим, ибо только человек может достичь освобождения из круговорота перерождений, обрести нирвану².
Однако посмертная участь зависит не только от собственных деяний умершего, но и от действий его потомков. Совершая различные добрые поступки, человек может передать их благие последствия своим покойным родителям и другим предкам, чтобы облегчить их страдания в дурных мирах. О том, как осуществить такую передачу, как раз и говорится в "Сутре об улламбане".
Собеседник Будды Шакьямуни в этой сутре – Маудгальяяна, почитаемый как один из ближайших учеников Будды. В Китае и Японии Маудгальяяна стал известен прежде всего как пример почтительного сына: хотя он и "вышел из дому", стал монахом-странником, – но первым, о чём он задумался после обретения чудесных способностей, была посмертная участь его матери³.
Значение санскритского слова "ullambana" в заглавии сутры не вполне ясно. По наиболее частому толкованию, это "висение вниз головой", а также "зависимость", "мучения". В данном случае это страдания тех людей, кто после смерти возродился в мире "голодных духов" 餓鬼, яп. гаки, санскр. preta.
Напомню, что прета в древнеиндийских источниках – духи умерших, пребывающие в земном мире некоторое время после смерти. В Ригведе описан обряд, который должны совершать их потомки, чтобы эти духи переместились в небесный мир "отцов" (санскр. pitara) и не вредили живым. Схожий ритуал представлен и в древнеиранской традиции⁴. В Индии буддийская община восприняла обряд, связанный с прета, но переосмыслила его.
По буддийским текстам, "голодные духи" населяют отдельный мир. Однако, в отличие от "ада", их местопребывание не отграничено от мира людей – почти так же, как в случае с мирами людей и животных. Причиной перерождения на пути "голодных духов" служит алчность, и терзаются духи тем, что никак не могут насытиться и напиться. Их изображают существами с огромным животом и очень тонкой шеей, иногда – в окружении обильных запасов пищи, близость которых лишь сильнее мучает духов. Обряд, связанный с ними, предполагает не "почитание" как таковое (ибо положение духов весьма незавидно), а скорее, заботу о них и благодарность за их прижизненное попечение о детях – хотя вообще жизнь того человека, кто возродился "голодным духом", едва ли была примером для подражания.
Возможно, правда, что заглавие сутры восходит не к санскритскому ullambana, а к палийскому ullumpana – "помощь", "спасение". Поскольку санскритский оригинал китайской "Сутры об улламбане" неизвестен, возможно предположить, что в Китае словом 盂蘭盆, уланьпэнь, был передан палийский термин, а не санскритский. Наконец, по версии японского знатока обрядов Мурасэ Юкихиро 村瀬之熙 (1748-1818), сочетание трёх иероглифов 盂蘭盆, хотя обычно оно и считается записью иноязычного слова, на самом деле представляет собой китайское название бамбуковой корзины для поднесения пищи духам в день Чжун-юань 中元, яп. Тю:гэн⁵. Этот праздник приходится на четырнадцатый день седьмого месяца по лунному календарю, он соединил в себе черты древнекитайского жертвоприношения предкам и буддийского обряда, связанного с "голодными духами". Скорее всего, в Японии в VII в. был усвоен материковый способ почитания предков, уже не бывший только буддийским или "чисто китайским" по своему содержанию.
В "Сутре об улламбане" можно проследить влияние китайской традиции на буддийскую словесность. Здесь желание позаботиться об умерших родителях исходит не только из "жалости" 悲, яп. хи, кит. бэй, но также и из "сыновней почтительности" 孝, яп. ко:, кит. сяо. Первое из двух понятий можно считать собственно буддийским: "жалость и сострадание" мыслятся как свойства будды и как движущие силы всякого подвижничества, направленного на "пользу для других". Второе понятие отсылает к древнекитайскому "ритуалу" 禮, яп. рэй, кит. ли, как основе общественного устройства, оно занимает важнейшее место в конфуцианском учении. Семейная связь, согласно сутре, оказывается сильнее границ между путями перерождений. Однако усилий одного человека, одной семьи или местной общины недостаточно: забота о предках может быть лишь общим делом всех людей. "Реинтеграция" сообщества, сплочение живых при поминовении умерших служит в сутре необходимым условием заботы о мёртвых.
В самой японской традиции мир мёртвых, "страна мрака", ёми-но куни, она же "страна корней", нэ-но куни, ближе всего соотносится с буддийскими "подземными темницами". Различие между этой страной и миром живых по "пищевому" признаку тоже важно: тамошняя пища запретна для здешних обитателей и наоборот⁶. Вместе с тем, в качестве места пребывания умерших могут почитаться горы или море – территории на границах обжитого людьми мира. Горные погребения были в древней Японии широко распространены, и с усвоением буддийского обряда сожжения тел пепел похоронных костров тоже стали хоронить на горных склонах. Первая из антологий японской поэзии, "Собрание мириад листьев" 万葉集, "Манъё:сю:", содержит несколько песен-плачей, в которых ключевую роль играют образы горы и дыма костра над нею:

"В стране Хацусэ
Скрытой среди гор,
Лёгкой дымкой поднимается туман.
Облако, что уплывает вдаль,
То не милая ль жена моя?"⁷

Позже в разных местностях Японии обряд Урабон стал сопровождаться разжиганием костров на склонах гор или спуском на воду лодочек с горящими фонарями (или и тем, и другим). В данном случае световой "рубеж" проходит как можно ближе к месту пребывания мёртвых – к горам или морю. Свет множества огней в ночь обряда в домах и на улицах поселений дополнительно обозначает границу между "этим" и "тем" мирами как между областями света и тьмы.
В "Сутре об улламбане" угощение монахов служит способом накормить предков⁸. В этом отличие буддийского обряда поминовения от многих других, в том числе от индийского и китайского жертвоприношения предкам, где подносимая пища сжигается. Община монахов выступает заместителем мёртвых, принимая пищу, приготовленную для них. Это не удивительно, коль скоро монахи родились в каких-то семьях, но "вышли из дому", то есть и принадлежат роду, и не принадлежат ему. Постельные принадлежности, подносимые монахам как еще один опосредованный дар умершим призваны обеспечить их "сон", неподвижность, невмешательство в дела здешнего мира. Отметим, что при обряде Урабон одежда монахам не дарится, хотя в других случаях такое подношение возможно.
Важно, что обряд, описанный в сутре, имеет целью принести различные блага не только умершим предкам, но и живым родителям, ещё при жизни воздать отцу и матери за заботу, обеспечив им долголетие и здоровье. Воздаяние предстаёт не только как общемировой закон, но и как дело каждого человека.
Перевод выполнен по сетевому изданию: http://book.bfnn.org/books/0090.htm. Использован также перевод сутры на английский язык, подготовленный Обществом перевода буддийских текстов (The Buddhist Text Translation Society): http://www.geocities.com/Tokyo/Pagoda/3570/sutra01.htm. Благодарю Илью Оказова за участие в работе над переводом, комментарием и статьёй.

Сутра об улламбане, проповеданная Буддой.

Так я слышал. Однажды Будда пребывал в стране Шравасти, в саду благодетеля учеников и одиночек⁹. Великий Маудгальяяна впервые обрёл шесть способностей¹⁰ и пожелал переправить на тот берег¹¹ своих отца и мать, чтобы воздать им, бережно растившим его, за их благодеяния. И тогда он оком Пути¹² оглядел миры и увидел, что его покойная мать возродилась в мире голодных духов: не видит там ни питья, ни пищи, иссохла до кожи и костей. С жалостью и болью Маудгальяяна наполнил чашку едой и отправился передать её матери. Мать приняла чашку левой рукой, а правой взяла немного еды. Но как только она поднесла пищу ко рту, та превратилась в горящие угли, и их нельзя было есть. Маудгальяяна громко вскрикнул, заплакал от жалости и поспешил вернуться к будде и сообщить обо всём этом.
Будда сказал:
– Проступки твоей матери коренятся глубоко и крепко. Разве у тебя одного хватит сил? Хотя твой сыновний плач¹³ могут слышать небеса и земля, небесные боги и земные боги¹⁴, и Яма, и внешние пути¹⁵, и мужи, охраняющие Путь, четыре небесных бога-государя – разве у всех у них тоже хватит сил? Чтобы обрести освобождение, нужны соединённые божественные силы¹⁶ всей общины на десяти сторонах. Сейчас я проповедую Дхарму спасения-избавления, что оберегает от всех тягот, печалей и страданий.
Будда рассказал Маудгальяяне:
– Живые существа на десяти сторонах в пятнадцатый день седьмого месяца отмечают день собрания общины на праварану¹⁷. Ради отцов и матерей семи прошлых поколений, а также ради своих нынешних отцов и матерей и всех, кто терпит тяготы, следует приготовить пищу, обладающую ста вкусами, собрать пять плодов¹⁸ и другие подношения: благовония, благоуханные масла, фонари и светильники, изголовья и постели. Все эти дары, наилучшие в мире по вкусу и по красоте, следует поднести высоко-добродетельной толпе общинников на десяти сторонах. В этот день вся толпа мудрецов – и те, кто в горах предаётся созерцанию, и те, кто обретает четыре плода Пути¹⁹, и те, кто с сутрами странствует среди деревьев, и те, кто свободно применяет шесть чудесных способностей для обучения и преобразования слушателей голоса и постигающих связи причин, а также и великие люди, бодхисаттвы на десяти ступенях²⁰, и те, кто принял вид бхикшу²¹, сам принадлежа к великой толпе бодхисаттв, – все они одинаково, будучи едины сердцем, собирают в свои чаши пищу правараны²², будучи полностью чисты в заповедях, идя по пути мудрецов²³, с добродетелью, подобной океану. Если кто-то совершает подношения всей этой общине при праваране, то его нынешние отец и мать, а также родичи шести прежних поколений соразмерно времени освободятся от страданий трёх дурных путей перерождения. Одежда и пища для них явятся сами собою. Если отец и мать ещё живы, они получат радость и счастье на сто лет, а семь поколений предков возродятся на небесах. Рождённые самостоятельным превращением²⁴, они вступят в мир, озарённый сиянием небесных цветов.
Тогда будда побудил всю толпу общинников на десяти сторонах после получения пищи произносить обеты и заклятия²⁵ для всех щедрых домохозяев, по обету, данному для семи поколений отцов и матерей, упражняться в созерцании и исправлять мысли²⁶. Когда они получают такую пищу, они приходят к Будде в его мирное обиталище²⁷, ставят пищу перед Буддой возле храма или пагоды, и когда толпа общинников завершит заклятия и обеты, она может принять эту пищу.
Тогда бхикшу Маудгальяяна и толпа великих бодхисаттв все весьма возрадовались, и плач жалости Маудгальяяны перестал быть слышен.
Мать Маудгальяяны в тот же день обрела свободу от страданий голодного духа, что должны были длиться целую кальпу.
Маудгальяяна обратился к Будде со словами:
– Мать-родительница твоего ученика обрела освобождение от мук силою достоинств Трёх Сокровищ, по причине божественных сил толпы общинников. Если в будущем веке все ученики Будды тоже соразмерно почтут улламбану, чтобы спасти и переправить на тот берег своих тогдашних отцов и матерей, а также семь поколений предков, – как смогут они сделать это?
Будда сказал:
– Очень хорошо ты задал этот вопрос! Я как раз хотел рассказать о том, о чём ты сейчас спросил. О, добрый сын! Если бхикшу и бхикшуни, государи стран и наследники престола, великие сановники и вельможи, трое советников и сотня чиновников, а также простые люди из десятитысячного народа все станут подвижничать в жалости и сыновней почтительности ради своих нынешних отцов и матерей и далее вплоть до семи поколений предков, соразмерно прежним родительским благодеяниям, – то пусть в пятнадцатый день седьмого месяца, в день радости Будды, в день общинной правараны они поместят пищу со ста вкусами в чаши улламбаны²⁸ и раздадут её при общинной праваране на десяти сторонах. Пусть они дадут обеты²⁹, чтобы жизнь их нынешних отцов и матерей продлилась до ста лет без болезней, без мук и каких-либо страданий и страстей, а также чтобы прежние отцы и матери вплоть до седьмого поколения избежали зла, страданий, вреда от демонов и возродились среди людей и небожителей, чтобы счастью их и радости не было предела. Эти ученики Будды³⁰, упражняясь в сыновней почтительности, пусть в каждом из своих памятований³¹ соразмерно помнят об отце и матери и о прежних семи поколениях предков. Каждый год в пятнадцатый день седьмого месяца пусть постоянно с сыновней жалостью памятуют о своих родителях, отце и матери, и совершают обряд улламбаны, подаяние будде и общине, и так воздают отцу и матери за благодеяния долгого воспитания, жалости и любви. Пусть все ученики будды соразмерно и постоянно чтут и эту Дхарму и держатся её.
С этого времени бхикшу Маудгальяяна и все четыре разряда учеников стали с почтением совершать предписанные деяния, и радость их была велика.

Примечания.

1 – Нихон сёки. Анналы Японии. Перевод со старояпонского и комментарии Л.М. Ермаковой и А.Н. Мещерякова. Т. II. СПб., 1997. С. 99, 183. Согласно этой летописи, вопрос о принятии буддизма впервые обсуждался при дворе японского государя в 552 г. Но и до этого на японских островах в среде переселенцев из Китая и Кореи почитались "Три Сокровища" (Будда, его учение и община), и возможно, совершались буддийские похоронные и поминальные обряды.

2 – В Японии была больше распространена другая точка зрения, по которой буддой может стать любое живое существо. Однако о человеческом рождении как самом редком и лучшем пишут и японские авторы.

3 – Так, в книге Ку:кай 空海 (774-835) "Три учения указывают и направляют" 三教指帰, "Санго: сиики" (797г.) молодой монах ссылается на пример Маудгальяяны, отвечая на упрёки конфуцианца в то, что последователи Будды не соблюдают сыновней почтительности. См.: Ку:кай (Ко:бо:-дайси). Три учения указывают и направляют (Санго: сиики). Перевод со старояпонского, комментарий и исследование Н.Н. Трубниковой. М., 2005. С. 23, 174.

4 – Здесь главный обряд, посвящённый духам-фраваши, приходится на весну, им совершают подношения мясом и одеждой и чтут их как защитников и помощников.

5 – Ibid, p. 73. Первоначально это слово записывалось будто бы другими иероглифами, чьи значения более очевидно указывают на корзину (или треножник) из бамбука.

6 – См. Кодзики. Записи о деяниях древности. Свиток 1-й. Мифы. Перевод со старояпонского Е.М. Пинус. СПб., 1994. С. 47.

7 – См. Глускина А.Е. Буддизм и ранняя японская поэзия (по материалам "Манъёсю") // Заметки о японской литературе и театре (древность и средневековье). М., 1979. С. 158 (песня VII-1407).

8 – Поздние варианты Урабон в Японии включают в себя пляски, причём головные уборы плясунов полностью закрывают лицо. Исследователи считают это указанием на то, что плясуны тоже замещают умерших. Вероятно, здесь в буддийский обряд вошли отдельные черты древней островной погребальной обрядности.

9 – Ученики и одиночки – два разряда последователей Будды. Первые также называются "слушателями голоса", шраваками, а вторые "постигающими связь причин", пратьекабуддами. И те, и другие "уходят из дому", поиски освобождения становятся основным делом их жизни. Шраваки совершенствуются под руководством учителя и сами могут быть наставниками, пратьекабудды ищут освобождения самостоятельно, размышляя над всеобщей обусловленностью событий в мире, но не могут ни учиться у наставника, ни учить. Те и другие отличаются от бодхисаттв, для кого главная цель – не собственное совершенствование, а сострадательная забота об освобождении других.

10 – Шесть способностей – умение летать, ясновидение, яснослышание, чтение мыслей, память о своих прежних перерождениях и "исчерпание кармы", то есть возможность более не родиться в земном мире. Эти способности есть у будды, их могут обрести бодхисаттвы.

11 – Освобождение в буддийских текстах часто обозначается словом "переправа" (через поток изменчивого мира).

12 – "Око Пути" – способность ясновидения.

13 – "Сыновний" здесь – 孝, яп. ко:, кит. сяо, этим же знаком записывается термин "сыновняя почтительность".

14 – "Небесные и земные боги" 天神地祇, яп. тэндзин тиги, кит. тяньшэнь дици, – собирательное обозначение всех богов в китайских источниках.

15 – "Внешние пути" – приверженцы небуддийских учений, брахманы и другие.

16 – "Божественные силы" здесь – чудесные способности, обретаемые людьми благодаря подвижничеству.

17 – 自恣, яп. дзиси, санскр. pravàraõa, "вольность", тж. "исполнение желаний" – буддийский праздник окончания сезона дождей, по-другому именуется "днём радости Будды". В это день завершается "затворничество" 安居, яп. анго, санскр. varùa, сроком около трёх месяцев, когда монахи не странствуют, а живут на одном месте, предаваясь изучению Дхармы и различным упражнениям. Такое затворничество было принято и в тех странах, где монахам предписывалось постоянно жить в храмах, в том числе и в Японии. В VII в. и позже для "затворничества" монахам нередко предоставлялись помещения во дворцах японских государей, см. Нихон сёки. Указ. изд. С. 251.

18 – Существуют разные перечни "пяти плодов": 1) персики, груши, абрикосы, сливы, ююбы; 2) мягкие плоды с косточками, мягкие с семечками, покрытые прочной скорлупой, покрытые шелухой, заключённые в стручки.

19 – "Четыре плода Пути" – 1) "вхождение в поток" (вступление на путь к освобождению), 2) "единократное возвращение" (необходимость ещё лишь один раз умереть и возродиться), 3) "невозвращение" (способность уже в нынешнем рождении достичь совершенства), 4) состояние архата (высший уровень совершенства, освобождение от всех страстей и страданий). Речь идёт о пути "учеников и одиночек", но не о бодхисаттвах.

20 – Десять ступеней – уровни совершенствования бодхисаттв.

21 – Бхикшу – буддийский монах (соотв. монахиня – бхикшуни). "Принявшими вид" 権現, яп. гонгэн, называются те бодхисаттвы, кто из сострадания к живым существам являются к ним в обличии, которое тем привычнее всего почитать (что зависит от задатков тех или иных существ). В Японии некоторые местные божества именуются гонгэн-босацу, "бодхисаттвами, принявшими вид [богов]". Таков, например, Дзао:-гонгэн 蔵王権現, "Принявший вид государя хранилища", особенно чтимый теми, кто совершает подвижнические странствия в горах.

22 – Здесь в сутре слово "праварана" не переведено, а транскрибировано иероглифами: 和羅, яп. вара, кит. хэло.

23 – "Мудрецами" 聖, яп. сэй, кит. сянь, именуются как китайские учителя (древние государи Яо, Шунь и Юй, а также Конфуций, Лао-цзы и другие), так и Будда и особенно чтимые буддийские наставники.

24 – "Самостоятельное превращение" 自在化, яп. дзидзайкэ, кит. цзыцзайхуа, – способ возрождения, свойственный небожителям. Он отличается от рождения из утробы (как у людей и зверей), из яиц (как у птиц, рыб и гадов) и из "слизи" (как у насекомых). Важно, что такое "превращение" не исключает наличия "родителей", однако при нём "дитя" и "мать" не переживают родовых мук.

25 – "Заклятия и обеты" – 願咒, яп. гандзю, кит. юаньчжоу. Под "заклинаниями" имеются в виду дхарани 陀羅尼, яп. дарани, кит. толони, сочетания звуков, обладающие чудотворной силой. "Обеты", тж. "пожелания" выражают решимость совершить те или иные добрые деяния и передать благие плоды этих деяний на пользу кому-либо, здесь – благотворителям буддийской общины и их предкам.

26 – "Упражняться в созерцании и исправлять мысли" 行禅定意, яп. гё:дзэн тэйи, кит. ичань динъи, – предаваться сосредоточению и изучать Дхарму, то есть делать то, что предписано монаху в сезон дождей. Обряд улламбана предполагает, что монахи ещё раз повторяют что-то из этих действий, и тем самым все заслуги от этих и предыдущих благих деяний могут быть обращены на пользу "семи поколениям предков".

27 – "Мирное обиталище" – место затворничества Будды и его последователей в сезон дождей, а также храм, где установлена статуя Будды, или "пагода", сооружение, где хранится пепел его похоронного костра.

28 – Последний иероглиф в слове 盂蘭盆, яп. урабон, имеет значения "поднос", "чаша", ср. 盆栽, яп. бонсай, "деревце, растущее в горшке". Японским чтением знака 盆 служило слово хирака, обозначавшее сосуд для подношений островным богам ками.

29 – Обеты, в отличие от заклятий, доступны не только подготовленным монахам, но и всем людям. Для мирян одним из основных добрых деяний служит совершение приношений монашеской общине.

30 – Здесь речь идёт не об учениках, "вышедших из дому" а обо всех последователях будды.

31 – "Памятование" 念, яп. нэн, кит. нянь, – сосредоточение мысли на чём-то или ком-то. Значение этого слова иногда поясняют исходя из составных частей иероглифа: "сердце" 心 и "сейчас" 今 (сердце, мыслящий орган, в данное время занято чем-то одним). Часто это понятие переводят как "молитва" (кому-то или за кого-то). "Памятование" – широко распространённый способ буддийского подвижничества, как монашеского, так и мирского. В этом смысле оно предполагает не только работу мысли, но и принятие почтительной позы ("соединение ладоней"), а также произнесение определённых слов, в самом простом случае – имени одного из будд (например, Амитабхи). Во многих текстах говорится, что звук такого имени приносит бесчисленные блага всем живым существам, а значит, произносить его – доброе деяние. Плоды этого деяния могут быть за счёт "обета" переданы предкам.